Лжец, безумец или мессия?

Осада ранчо «Маунт Кармел», принадлежащего членам религиозной секты «Ветвь Давидова», вызвала огромный общественный резонанс. В 90-х годах часть американского населения видела в лидере давидианцев Дэвиде Кореше чуть ли не дьявола во плоти. Автор статьи «Грешный мессия» не поскупился на красочное описание: «Если вы — член "Ветви Давидовой", то ваш Иисус проживает на заброшенном клочке земли, расположенном в десяти милях от Уэйко. У него ямочки на щеках, он утверждает, что закончил девять классов школы, женился на 14-летней девочке, любит попить пивка и поиграть на гитаре. Говорят, что у него есть пистолет калибра 9 мм, а также целый склад винтовок. И он охотно признаёт, что грешник, каких не сыскать». Однако многие подвергли жестокой критике не только Кореша, но и действия властей, из-за которых погибло более 70 последователей культа, включая детей.
 
Даже четверть века спустя кровавая бойня, разыгравшаяся на «Маунт Кармел», все еще является поводом для дискуссий. Несмотря на то что шоу «Трагедия в Уэйко» оставляет в головах зрителей больше вопросов, чем ответов, создателям удалось максимально правдоподобно отразить на экране образ жизни давидианцев и противоречивость личности Кореша. В интервью ресурсу The Ringer авторы сценария братья Даудл рассказали, где заканчивается выдумка и начинается реальность, а также объяснили, почему события, которые произошли в конце прошлого столетия, остаются актуальными до сих пор.

©

Почему вы решили начать историю именно с инцидента в Руби-Ридж, произошедшего в 1992 году?
 
Джон Эрик Даудл: Мы считаем, что Руби-Ридж стал провоцирующим фактором. Это событие запустило механизм, который привел к бойне в Уэйко. Информация о том, что случилось в Руби-Ридж, необходима для понимания особенностей тех времен. Зрители могут не только познакомиться с давидианцами до осады «Маунт Кармел», но и узнать о конфликте отделов в ФБР, который во многом способствовал трагическим событиям под Уэйко.
 
Дрю Даудл: Тогда все боялись белых сепаратистов, внутреннего терроризма. Но характеризовать подобным образом давидианцев было в корне неправильно. Хотя последователи Кореша хранили оружие, они не были террористами. К тому же сотрудники ФБР проникли на территорию ранчо только во время рейда, поэтому в структурном плане введение Руби-Ридж в сценарий помогло пораньше включить персонажей в повествование.
 
Получается, Руби-Ридж стал отправной точкой потому, что «Трагедия в Уэйко» — это история о полиции, а не о культе?
 
Джон Эрик Даудл: Да, можно сказать и так. Эти события стали отражением того, что происходило на политической арене в 90-х. В какой-то момент руководство ФБР решило: «А давайте создадим суперподразделение со спецвооружением». Бездействие этого подразделения считалось растратой бюджетных денег, поэтому они начали использовать бойцов направо и налево. И вот к чему это привело: до событий в Руби-Ридж и Уэйко в США существовало не так много движений ополченцев, однако два года спустя возникли тысячи милитаризованных добровольных группировок радикалов.

Дрю Даудл: Ответ в парадоксе власти. Мы обратили внимание на этот момент во втором эпизоде сериала. Чем больше силы прилагаешь в определенной ситуации, тем больше шанс встретить сопротивление. Я думаю, именно это произошло в Уэйко.
 
Из-за того, что сериал основан на реальных событиях, случившихся в середине 90-х, его сравнивали с первой главой «Американской истории преступлений» и «Охотой на Унабомбера». Сезон про О. Джея Симпсона завоевал популярность не только из-за захватывающего сюжета, но и потому, что затронул все те темы, которые волнуют общество сейчас: расизм в правоохранительных структурах, одержимость знаменитостями, вездесущность репортеров и домашнее насилие. Инцидент на Руби-Ридж и трагедия в Уэйко связаны с террористом Тимоти Маквеем, вопросами контроля за оружием в США, милитаризацией полиции и белыми националистами. Вы взялись за создание шоу по этой причине?
 
Джон Эрик Даудл: Честно говоря, вопрос, который занимал нас больше всего — где заканчивается выдумка и начинается реальность? Когда мы впервые наткнулись на книгу бывшего сектанта Дэвида Тибодо, мы были поражены. Все, что мы знали, разительно отличалось от событий, описанных непосредственным участником трагедии. Конечно, все вышеперечисленные темы важны для нас, но как только увидишь в ком-то личность, невозможно и дальше воспринимать его как бездушную часть истории. Штурм «Маунт Кармел» в глазах публики — это танк против здания. Но как почувствуют себя зрители, если будут знать лица и имена тех, кто был в этом танке, а также тех, кто был в здании?

©

Наверняка вы узнали много нового при написании сценария. Что заставило вас изменить взгляд на историю о давидианцах?
 
Дрю Даудл: Встреча с Тибодо стала для нас настоящим откровением. Мы узнали, кем были давидианцы на самом деле. Власти и средства массовой информации внушили нам, что Кореш был чудовищем, а его последователи — безмозглыми зомбаками, готовыми убить себя по первому требованию Кореша. Однако это не имеет ничего общего с правдой. Можно бесконечно спорить о том, насколько плохим человеком был сам Кореш, но что насчет остальных обитателей «Маунт Кармел»? Кем они были, во что они верили? Мы узнали, что давидианцы прибывали на ранчо со всего света, а главной их страстью было изучение Библии. Давидианцы были людьми, в конце концов.
 
При просмотре «Трагедии в Уэйко» невозможно не посочувствовать Дэвиду Корешу. Помимо сценарных ходов и режиссерских приемов, большую роль в этом сыграл выбор актера. Тейлор Китч воплотил на экране харизматичного, привлекательного мужчину, а не отталкивающего чудака.
 
Дрю Даудл: Мы хотели показать Кореша таким, каким его видели давидианцы, в сравнении с тем, как его воспринимали сотрудники ФБР. Для нас было важно узнать, что же его волнует, как он стал таким, каким мы его знаем. Немного времени понадобится, чтобы выяснить, что раньше Дэвида Кореша звали Вернон Хоуэлл. В детстве он подвергался неоднократному насилию, страдал от дислексии и низкой способности к обучению. Его травили в школе, а мать родила его, когда ей было 14 лет. Условия, в которых вырос Кореш, сформировали его личность. Это не оправдывает все те вещи, что он сделал, но помогает понять, чем он руководствовался.
 
Джон Эрик Даудл: Мы хотели, чтобы зрители увидели не только монстра, но и человека, который скрывался под этой личиной. Даже в самых первых сценах, когда он убеждает Тибодо (Рори Калкин) принять целибат. Кореш все глубже погружается во тьму, затягивая за собой своих последователей. Но благодаря его харизме и обаянию это кажется нормальным. Тейлор проделал потрясающую работу: в его исполнении Кореш стал не исключительным злом, а человеком, хоть и очень испорченным.

©

Если после просмотра сериала прочитать газетные вырезки того времени, можно заметить, что многие факты отражены достоверно. Вопрос в том, насколько искренен был Кореш? К.С. Льюис выдвинул гипотезу о прохождении Иисуса Христа, известную как трилемма Льюиса: Христос был лжецом, безумцем или тем, кем он себя называл — сыном Бога. Действительно ли Кореш верил в свое божественное происхождение или просто манипулировал людьми?
 
Джон Эрик Даудл: Собирая материалы для написания сценария, мы брали множество интервью. Одним из самых интересных собеседников стал Марк Брольт, правая рука Кореша. Он покинул секту вместе со своей женой после того, как на Кореша снизошло откровение, в котором Бог велел, чтобы женщины из культа рожали детей только от него. Марк стал чуть ли не главным критиком действий Кореша: он считал его опасным и первым забил тревогу, добиваясь чтобы правоохранительные органы начали расследование. Вопрос, который вы задали, всплыл во время интервью с Марком. Бывший товарищ лидера секты ответил, что Кореш несомненно верил в свою избранность. А потом Марк сказал: «Ну, он и был пророком». Мы опешили, а Брольт продолжил: «Во времена пророка Исаии существовала целая школа для пророков. Я все никак не мог понять, зачем — у тебя либо есть дар, либо нет. Однако, познакомившись с Корешем, я все понял. У него был дар, но он не знал, как отделить свои собственные желания от предназначения». Это наблюдение мне кажется очень интересным. Даже человек, который хорошо знал Кореша и недолюбливал его, был убежден: Кореш верил в то, что проповедовал.

©

Почему вы выбрали именно такое название для своего проекта, несмотря на то, что сама трагедия разыгралась за пределами города Уэйко?
 
Джон Эрик Даудл: Это как с Руби-Ридж. Такого места и нет на самом деле, а Руби-Ридж стало названием события. Ранчо «Маунт Кармел» находится за пределами города Уэйко, но со временем именно так стали называть эту трагедию. По новостям можно иногда услышать: «Мы не хотим очередной трагедии в Уэйко». Это название о многом говорит людям, которые застали осаду. А те, кто помоложе, хоть и не помнят конкретных событий, но точно слышали сам термин.
 
Дрю Даудл: Мы с Джоном провели много времени в архивах Бэйлорского университета. Там хранится самая большая коллекция материалов, посвященных осаде «Маунт Кармел». Сотрудники архива сказали нам: «Пожалуйста, не называйте свой сериал "Трагедия в Уэйко"». Мы честно признались им, что только такое название и подойдет нашему проекту. Сейчас много людей в возрасте двадцати лет знают этот город по реалити-шоу Fixer Upper, но слово «Уэйко» для большинства осталось символом трагических событий, разыгравшихся на ранчо в 1993 году.
 
Все, кому за тридцать, помнят, как выглядела осада «Маунт Кармел». Люди знают, как выглядел Кореш и как он говорил. Способствовало ли это правдоподобности шоу?
 
Джон Эрик Даудл: Честно говоря, этот факт во многом усложнил процесс. Если бы мы снимали сериал о Войне за независимость, то мы бы сказали: «Банкер-Хилл выглядел вот так». Никто не возразил бы нам: «Нет, я участвовал в битве при Банкер-Хилле, и все было по-другому!». Публика помнит, кем был Кореш и как разворачивались события. Люди знают, как выглядел «Маунт Кармел», и поэтому нам пришлось воссоздавать ранчо вплоть до мелочей. К тому же мы не хотели оскорбить тех, кого задела эти история. Поэтому на нас лежала огромная ответственность, мы старались все сделать правильно.

Дрю Даудл: С другой стороны, когда снимаешь сериал об относительно недавних событиях, получаешь огромное количество информации для изучения. В частности, мы использовали очень много диалогов из записи переговоров ФБР с давидианцами. Другой пример: после того, как Кореша подстрелили, он позвонил своей матери. Китч подумал, что из этого момента получится хорошая сцена, и мы воссоздали ее на экране. Такие детали позволяют добиться невероятной аутентичности, достоверности, которую не получится придумать самим.
 
Такие сериалы, как «Трагедия в Уэйко», «Американская история преступлений» и «Охота на Унабомбера» заставляют зрителей сочувствовать преступникам, убийцам. В какой момент стоит остановиться? Смогли бы вы снять подобный проект о террористах, например, о Тимоти Маквее? Или о «Колумбайне»? Где же граница дозволенного?
 
Дрю Даудл: Было бы очень сложно снять шоу о Тимоти Маквее. Я не думаю, что снять многосерийную драму о теракте в Оклахома-Сити было бы неприемлемо. Но даже мысль о том, чтобы очеловечить образ террориста, отнявшего жизни сотен людей, отталкивает меня. Дэвид Кореш, конечно, тоже виновен. Некоторым его действиям нет оправдания. Но жители ранчо «Маунт Кармел» были хорошими людьми, с которыми обошлись несправедливо. В медийном пространстве была распространена идея о том, что они были сектантами-суицидниками, а смерть входила в их план с самого начала. Но это совсем не так.
 
Джон Эрик Даудл: Невозможно понять кого-либо, относясь к нему с предубеждением. Только когда обращаешь внимание на то, что задевает человека, понимаешь причины его состояния. К слову, первоначально мы вовсе не собирались заострять внимание на этом аспекте. Но наткнувшись на книгу Тибодо, мы узнали, что обитатели «Маунт Кармел» были вовсе не теми, кем мы думали. Говорите, что хотите, о Кореше, но давидианцы были добрыми, порядочными людьми.
 
Дрю Даудл: Есть определенные люди, дискутировать о действиях которых бессмысленно. Тимоти Маквей, Эрик Харрис и Дилан Клиболд совершили ужасные преступления, им нет оправдания. Однако дебаты вокруг трагедии в Уэйко не прекращаются уже 25 лет. Вот что делает эту историю по-настоящему интересной.

Источник: The Ringer